- Потому, что завтра я буду уже далеко.
- Где же?
- В Анзерском посаде.
Я объяснила ему дело, которое поручил мне Николай Васильевич, и он выслушал не перебивая.
- Ну что ж, счастливо, - сказал он. - Когда вернешься?
- Смотря по обстоятельствам. Думаю, что через две- три недели.
- Тогда и поговорим!
Я ничего не понимаю в авиации, и очень возможно, что самолет, который был предоставлен в мое распоряжение, был результатом гениальной конструкторской мысли. Но, очевидно, это было давно, потому что при первом взгляде на него вспомнилась «Нива» времен войны 1914 года и фото воздушного боя между нашим и неприятельским «аппаратами». Это был именно аппарат - недаром с этим словом у меня всегда связывалось представление о чем-то трещащем и составленном из дощечек и палок. Но отчасти он напоминал и этажерку, которую нельзя, разумеется, назвать аппаратом. Короче говоря, я должна была лететь на «аврухе», как назвал машину дежурный по аэродрому, то есть в самолете какой-то старой конструкции.
Мужчина атлетического сложения - даже страшно было подумать, что сейчас он вскарабкается на этажерку и тем не менее она полетит, - подошел ко мне и назвал себя вежливо, но мрачновато:
- Табалаев.
Николай Васильевич велел мне для солидности называть себя доктором, и я сказала, немного покраснев: «Доктор Власенкова», но сейчас же раскаялась, потому что летчик внимательно посмотрел на меня, подумал и недоверчиво крякнул.
- Допустим, - сказал он. - Итак, чем могу быть полезен, доктор?
Я объяснила, что необходимо доставить в Поморье два ящика с ампулами - «как видите, совсем небольшие».