- Просто Таня. А я вас - Машенька, хорошо?
- Да меня еще никто и не называл иначе!
- Вы постоянно живете в посаде?
- Да. Я могла поехать в Сальск. Я родом из Сальска. Но не захотела. Я сама выбрала такую глушь. - добавила она и снова немного покраснела. - Но нисколько не жалею, нисколько.
- Почему?
- Ну, как же - почему? А Андрей Дмитриевич? Ведь я только здесь поняла, зачем и вообще-то училась! Мне казалось, чтобы зарабатывать побольше да жить получше. И все! А когда я приехала. Но вы не подумайте, что он со мной говорил об этом, хотя я сразу поняла, что это человек идейный. Он просто жил здесь, вот в этой баньке, и работал. А когда я приехала, его ни в один дом даже на порог не пускали.
- Как не пускали?
- А вот так! Привыкли к знахарке и говорят: «Она нас лучше всякого доктора лечит». Конечно, она их подговаривала, тем более что здесь все-таки кулаков много.
Машенька говорила то «идейный», то «партийный», очевидно понимая под этими словами одно и то же.
- Но, знаете, случай помог, уже когда я приехала. Тут соль варят в таких специальных варницах. И вот однажды приводят такого солевара - ослеп! Андрей Дмитриевич посмотрел, подумал, да и капнул ему на конъюнктиву несколько капель кокаина. Солевар поморгал
- и бух ему в ноги! Прозрел!
Машенька рассмеялась - тихо, но от всей души.
- А у него от дыма просто слизистая очень распухла. Вот после этого случая Андрея Дмитриевича стали ценить.
- А теперь?
- А теперь одни его ненавидят, а другие - ну, просто готовы за него в огонь и в воду!
- За что же ненавидят?